Кто стоит за уличными волонтерами, атаковавшими челябинские маршрутки

Сбор средств на улицах и в транспорте вызывает вопросы не только у горожан, но и руководителей серьезных фондов

В последнее время общественный транспорт Челябинска наводнили волонтеры, которые просят внести пожертвование на лечение детей. Откуда берутся подростки и кто курирует их деятельность – читайте в нашем расследовании.

Вечер, переполненная маршрутка. Заходит девочка в белой футболке с надписью «Россодействие», надетой на пуховик. Смотрит в одну точку и начинает говорить деревянным голосом заученный текст:

«Уважаемые пассажиры! Помогите Сереже Докшину! Диагноз – церебральный паралич…». Некоторые полезли в карман. Достаю телефон, пытаюсь сфотографировать девочку, но она тут же отворачивается и выходит на следующей остановке.

— Обман стопроцентно, — высказывает мнение пожилая женщина, сидящая напротив. – Одно меня радует: немногие на это ведутся. Единицы дают.

Маршрутка снова останавливается, и в нее заходят две девушки в белых футболках с «фирменной» надписью. И снова начинают повторять текст про Сережу Докшина. В отличие от своей предшественницы, они позволили себя сфотографировать.

— Часто к вам такие волонтеры заходят? – обращаюсь к водителю маршрутки.

— Достали уже, — признается тот. – Каждый день по несколько раз.

Рассматриваю фотографию. На коробочке для сбора средств виден номер телефона Ульяны, мамы Сережи Докшина. Звоню.

— Вы в курсе, что на лечение вашего мальчика волонтеры собирают деньги в маршрутках?

— Конечно, в курсе. Часть уже собрали и перевели на счет клиники, где мы начали курс реабилитации, — голос у Ульяны доброжелательный. – Это клиника китайской медицины, там очень помогают деткам с ДЦП. Иглотерапия, ЛФК, массаж. Один курс стоит 110 тысяч. Мы начали лечение. Приходим в клинику и почти целый день там проводим.

— Как вы узнали про «Россодействие»?

— Подруга подсказала, у нее дочка инвалид. Ей они насобирали на коляску.

— А государство Сережу как-то лечило?

— Проходили курс в центре «Огонек» на ЧМЗ, — Ульяна готова к любому вопросу и, похоже, говорит правду. – Но там не очень у нас были результаты. Еще нас ОТВ показало в программе «Настоящий волшебник». Там мы от фонда «Родная» в другой центр поедем лечиться.

— А вас не смущает способ сбора средств в маршрутках несовершеннолетними?

— У «Россодействия» так принято. У них волонтеры – дети, добровольцы. Они не только в маршрутках, в торговых центрах тоже есть коробочки. И в Интернет информацию про Сережу выложили.

Адрес челябинского отделения «Россодействия» есть в открытом доступе. А вот вывески нет, так что пришлось поплутать по разным кабинетам. Нахожу, наконец, нужную дверь. В кабинете — подростки, в том числе те, кого я видела в маршрутках. Пахнет китайской лапшой.

— Ребята, вы за деньги работаете?

— Нет, бесплатно, — отвечает Сережа Пронин. – Но нам в школу могут дать хорошую характеристику, путевку в летний лагерь.

— Он у нас любитель ездить летом в лагеря, — вступает в разговор Карина, она здесь за старшего. – Фонд ему средства перечислил на путевку в Курск. В основном к нам приходят ребята из неблагополучных семей, которые хотят хоть чем-то помочь обществу.

— Много времени работа отнимает?

— Два часа в день, кто сколько хочет. Если замерз – никто дальше работать не заставляет. Главное – пришел, проявил инициативу, помог больным детям. Мы помогаем матерям-одиночкам, детям-инвалидам и просто людям, попавшим в трудную жизненную ситуацию.

— Много насобирали?

— 33 проекта выполнено (проект – помощь одному ребенку) на три миллиона. И в работе столько же.

Из дальнейшего разговора выясняется, что отделения фонда действуют в Курске, Орле, Воронеже, Челябинске, Перми, Ставрополе, Рязани, Туле, Белгороде, Ростове-на-Дону, Тамбове. Собирают на детей в разных городах, из нашей области помогли двум мальчикам из Челябинска и одной девочке из Златоуста.

— Гоняют вас водители?

— Частенько. Иногда двери не открывают или прямым текстом посылают нас. Не все верят, что мы собираем детям. За день мы бывает, по несколько раз в одну и ту же маршрутку заходим.

 

Основатель фонда Александр Жидеев живет в Москве. Помимо фонда занимается выпуском печатной продукции «и еще одним направлением, не скажу, каким». Почему начал помогать больным детям?

— У жены была беременность, протекала тяжело, — вспоминает Александр. – В сентябре 2016 года начал активно помогать другим в надежде, что добро вернется. Так и произошло: дочка родилась здоровой. За первые четыре месяца помог одному ребенку. А за следующие четыре – двадцати одному!

— Почему вы выстроили сеть в разных городах?

— У меня много друзей-предпринимателей. Один занимается домофонами, другой ресторанным бизнесом, третий дизайном. Они руководят отделениями. Деньги получают символические – две тысячи рублей в месяц, но занимаются этим помимо основной работы. Челябинским отделением руководит Карина – она невеста моего друга.

— Как вы набираете волонтеров?

— Размещаем объявления в соцсети на страничках школ, колледжей, техникумов. Половина наших волонтеров – из неблагополучных семей. Мы ведем с ними воспитательную работу. Водим в бильярд, кино.

— Откуда деньги на кино?

— Нам кинотеатры скидку делают. И еще это связано с одним направлением моей деятельности – не скажу каким.

— Ваш фонд зарегистрирован на квартире, почему?

— Это говорит только о том, что у нас нет юридического адреса. Потому что его иметь дорого, мы лучше эти деньги потратим на больных детей. Фонд зарегистрирован на моей квартире.

— Почему вы разрешаете волонтерам просить деньги?

— У нас в торговых центрах стоят ящики для сбора средств. В месяц ящик собирает 500 рублей, максимум две тысячи. Доброволец, выходя на два часа, эту сумму соберет за день. 82% наших средств собрали добровольцы.

— А вы учитываете, сколько негатива при этом вылилось на их еще не окрепшую психику?

— Если человек уверен в своей правоте, ему все нипочем. Ну и считайте меня дурачком, а я деньги перевел.

— Водители недовольны.

— Это вы не с тем водителем общались. Большинство водителей нас поддерживают, мы им дарим наши календарики.

— И серьезные фонды, занимающиеся сбором средств для больных детей, не одобряют ваших методов.

— Я вам расскажу, почему. Вот в Белгороде Чибиряк Вика, Зинчук Соня. Родители во все фонды обращались, никто не помог. А мы помогли. И так более чем сорока детям. А если бы мы работали, как эти фонды, собрали для троих, максимум пятерых. В Курске есть благотворительный фонд, работает 12 лет. Мы в 2016 году начали там работать, вообще не имея опыта. И за 180 дней собрали столько же, сколько они за 360. Считаю, все обвинения нас – это просто зависть.

В мае 2017 года 206 крупнейших и наиболее авторитетных российских благотворительных фондов подписали декларацию о недопустимости сбора средств на улице, проезжей части и в общественном транспорте.

— Мы подписали декларацию и тем самым добровольно себя ограничили, потому что понимаем, что инструмент сбора наличных на улице слишком опасен, слишком много здесь пространства для мошенничества, — утверждает Григорий Мазманянц, исполнительный директор фонда «Подари жизнь».

В числе подписантов декларации есть и челябинский фонд «Искорка».

— Главный минус такого способа – непрозрачность денежных потоков, — считает директор «Искорки» Евгения Майорова. – Я прекрасно понимаю, что они собирают больше. Но это на данный момент. Долго такая структура не продержится. Мне дороже всего репутация нашего фонда, потому что это те дети, которым я помогу в будущем.

***

Родителей больных детей, конечно, можно понять. Для них цель оправдывает любые средства. Мамы мечтают, что их ребенок выздоровеет, окончит школу, поступит в институт. И ни одной из них не хотелось бы, чтобы их чадо побиралось в маршрутках, было обругано матом и рисковало угодить под колеса.